Право справедливого

"Новые хроники", 21.04.2008

Перед Россией стоит дилемма: либо она демонстрирует на мировой арене свою новоприобретенную силу, давая сдачи, как теперь выражаются, «симметрично» или «ассимитрично», без чего ей Великой державой не быть, либо сосредотачивается на формировании своей внешнеполитической миссии, формирует свой культорологический подход к внешней политике, действуя аккуратно, стремясь по мере возможности во всем подчиняться внутренней логике и посылаю миру те содержательные сигналы, которые необходимы для ее все возрастающей роли, без чего так же Великой державой не быть. Важно и то, и другое, может быть, в равной степени. Еще лучше эти задачи совместить. Но это большая проблема, поскольку не всегда понятно, как их совмещать.

Иногда это получается само собой. Например, сейчас начинается второй этап помощи косовским сербам, который заключается не только в гуманитарной помощи продуктами и медикаментами, как первый, но и работами по разминированию объектов в местах проживания сербов, в том числе, аэродрома в районе сербского города Ниш. Уже первый этап помощи, вполне безобидной, вызвал большой скандал в Америке и некоторых странах Европы, поскольку, де, Россия вмешивается не в свои дела и действует в разрез с линией европейской миссии, которая, считается, должна сформировать в Косово государственность. Приведение в порядок аэродрома, который Россия будет использовать для выполнения своих задач, вызовет бурю. Но политика России последовательно и вполне понятна, она действует в Косово по своей собственной программе, согласованной с властями Сербии, поскольку считает Косово сербской провинцией. И предполагая, что при нынешних катаклизмах сербскому населению Косово придется несладко, принимает меры по облегчению его участи. Америка считает, что Россия таким образом ставит палки в колеса американской политике, препятствуя установлению в Косово независимости, Европа полагает, что действия России имеют противоположный вектор европейским действиям, поскольку она поддерживает способность сербов к сопротивлению и вмешивается в дела «независимой» республики. Но Россия четко знает свою задачу и свою роль. Роль борца за международную справедливость.

Мысль об этом особенно четко выразил прошедший недавно Всемирный русский народный собор: «Еще более очевидной, чем ранее, становится миссия нашей страны как державы, удерживающей мир от падения в пропасть беззакония и самоуправства. Такой миссии необходимо соответствовать. Ее может выполнять только нация, по праву воспринимаемая в качестве одного из культурно-исторических полюсов современного мира. Смириться с происходящим нелегитимным сценарием раздела Сербии - значит смириться с фактической отменой единого права, единого для всех народов духа справедливости». Вот так без натуг и искусственных измышлений Россия сформулировала содержание своей внешнеполитической миссии. Из традиционной сербской мифологемы русской внешней политики сформировалась новая, актуальная, всеобъемлющая миссия. И теперь, сколько бы Россия не говорила о прагматической подоплеке своей политики, за ней всегда будет стоять нравственное и культурное содержание.

Как в этот контекст вписываются шаги России, которые многие считают началом работы по признанию независимости Абхазии и Южной Осетии? С одной стороны, они вызывают воодушевление, как демонстрация Россией своей независимости и способности дать симметричный ответ на действия западного лагеря. С другой, они входят в противоречие с длительным позиционированием себя Россией в качестве защитницы международного права. Это и есть та дилемма, с которой мы начали. Не сделаем, нас начнут считать слабаками, которые боятся идти против мнения сильных, тем более, что ЕС и США уже выразили свое мнение, потребовав от России дезавуировать решение о сближении с пока непризнанными республиками. Сделаем, заведем свою внешнюю политику в тупик, поскольку нарушим свой образ в качестве радетеля международного права, что сегодня важно как никогда. Америка в этом случае будет тихо радоваться, поскольку ее цель состоит в том, чтобы разрушить миропорядок, сложившийся мировой уклад с тем, чтобы восторжествовало право сильного. И каждый шаг в направлении от ранее прописанных, вырабатываемых десятилетиями правил международной жизни, ей в этом на руку.

Безусловно, право может иметь прецедентный характер. Но в современном мире, где США уже совершали превентивные шаги, такие как нападение на Ирак, от некоторых из подобных действий, например, удара по Ирану, их во многом удерживает согласие пока еще следовать международному праву, на чем настаивает по мере сил Европа. И наша задача в таковом настроении Европу поддерживать. Даже, несмотря на то, что несколько европейских стран признали Косово. Следует учитывать, что шаг этот, пособничество в неправовом решении международного вопроса, в общественном сознании Европы вызвал значительный дискомфорт, а потому культурная тема, которую можно обыгрывать в соответствии с содержанием российской внешнеполитической миссией в отношениях с европейцами не исчезла окончательно.

Тема же отношений с Грузией неудобна нам тем, что Россия не готова ее обыгрывать на культурологическом уровне. Когда мы говорим об Абхазии и Южной Осетии, мы понимаем, что говорим о потенциально своих территориях, вне зависимости, будет ли Россия в обозримом будущем признавать их независимость, то есть о вопросе по существу внутриполитическом, в основе которого лежит иная культурная тема – «дружба народов». И смысла делать его внешнеполитическим нет, если ситуация не дойдет до крайности. В рекомендациях российского МИДа, поданным президенту России, говорится, что самостоятельность этих республик следует признать в двух случаях: если Грузия на них нападет или если Грузия вступит в НАТО. Это верная позиция, поскольку Россия демонстрирует, что берет эти народы под свое крыло, но с целью не допустить по отношению к ним несправедливость. А это уже укладывается в российскую внешнеполитическую миссию. В этом случае тему в принципе можно обсуждать с внешнеполитическими партнерами.

Сегодня нет смысла делать отношения с потенциально своими территориями демонстративными просто ради той одной причины, чтобы кто-либо не забыл, что мы тоже что-то можем. Свои домашние вопросы следует решать без лишней суеты.

Сейчас одной из главенствующих тем является расширение НАТО, то, что и подвигло Россию сделать решительные демонстративные шаги на сближения с двумя непризнанными республиками. Но, как показал недавний опыт, эта тема обсуждаема с ведущими европейскими странами и без того, чтобы выводить на острие наши внутренние дела, такие как отношения с народами Российской империи. Франция, Германия, а теперь и Италия (во время саммита НАТО в Бухаресте Сильвио Берлускони, тогда еще только претендент на кресло премьер-министра, однозначно высказался против приема в НАТО стран в ущерб отношениям с Россией). Возвращение Берлускони в большую политику вообще дает России новые возможности, поскольку среди европейских политиков появляется активный, порой даже агрессивный лоббист российских интересов. А это значит, что Европа будет более расколота, выработка единой европейской политики по отношению России само по себе снимется с повестки дня, и основные европейские страны будут тем более склонны выстраивать с нами собственные отношения. В том числе, и по проблеме НАТО. Безусловно, эту тему Европа рассматривает как свою домашнюю. Но тут-то и может нам помочь Берлускони, для которого табу не существует. «Бедная Европа» - так многозначительно назвали свою недавнюю передовицу в немецкой газете «Хандельсблат». Бедная она потому, что к власти в Италии вновь пришел Сильвио. Который, заметим, во время встречи с Владимиром Путиным ни словом не обмолвился об Абхазии и Южной Осетии, хотя встреча произошла на следующий день после того, как Путин озвучил линию на сближение с этими республиками. Берлускони и раньше демонстрировал, что понимает толк в имперских делах.

Что Россия может и должна сделать сейчас, это по возможности не вступать в обсуждение своих отношений с непризнанными (пока) республиками. Она показала, что способна на решительные действия, но должна их позиционировать как действия внутриполитические. Российская политика в Косово, в данном случае связанная с заботой о сербском населении, напротив, пример внешнеполитического действия. И чем активнее она будет, чем более будет провоцировать конфликтность в Европе, тем она важнее. Не потому, что нам нужна сама по себе конфликтность, а потому, что нам необходимо снова вынести на первый план ту культурную тему, которая нам выгодна и удобна во внешнеполитических отношениях. Конфликтности российско-европейских отношений никуда не деть, но можно сделать так, чтобы она вносила свой вклад в наше культурное взаимодействие, провоцировала Европу на диалог.

Культурология является нашим самым мощным оружием, при помощи его мы можем достичь гораздо большего, чем просто демонстрируя силу. Или, точнее сказать, мы должны (пока обстоятельства позволяют) демонстрировать силу в случаях, имеющих культорологический подтекст. В этом случае отношения с другими внешнеполитическими субъектами вряд ли перейдут в форму тупого противостояния, не приведут к новой «холодной войне», а структурируются как обмен репликами, пусть трудный, но имеющий важное для нас содержание. Внешнеполитическая сила и внешнеполитическая миссия не должны проявляться по раздельности.

С.В. Лурье