Держать удар

"Новые хроники", 04.06.2008

Накаленная обстановка вокруг Грузии в начале мая чуть было не привела к войне. Это не вытекает из динамики российско-грузинских отношений, но закономерно в свете массированного вмешательства в этот конфликт сил НАТО, США и кое-кого из восточных стран ЕС. Грузинские события обострили крайне важную проблему: о партнерстве и противостоянии России и стран Запада. И они позволили сделать вывод: путь к партнерским отношениям с Западом, а, прежде всего, с Америкой, лежит через опыт глубокого и, возможно, опасного конфликта. Россия несколько недель сознательно раскачивала маховик конфликта с Грузией, причем, прямо заявляя, что ее действия связаны с намерением последней вступить в НАТО. Сергей Лавров призвал Грузию и страны, которые "тянут" ее в НАТО, сделать соответствующие выводы. Если нет, Россия может вступить в военное противостояние. Америка должна понять со всей ясностью, что альтернатива союзу может стать война. Как это было в предыдущую эпоху. В некотором смысле события должны как бы отмотаться назад, в мир, где существовал Советский Союз, и должна быть предпринята попытка номер два конструирования мира после Холодной войны. При крушении СССР у России и Америки могло возникнуть тесное и дружественное партнерство, но этого не произошло. Теперь, хотя это и опасно, следует хотя бы в ограниченном формате воспроизвести давнюю ситуацию. Без этого нас будут «мелко видеть» и серьезного равноправного партнерства мы не получим, участвовать в создании мировой архитектуры не сможем.

Сегодня в Америке и Европе много говорят и пишут о неизбежном грядущим противостоянии с Россией. Это, естественно, не единственная тенденция в западной политологии. То, как страны «старой Европы» надавили на Литву, чтобы начать, наконец, долгожданные переговоры по новому соглашению о партнерстве между Россией и ЕС, то, как в апреле Германия и Франция блокировали соглашение НАТО о предоставлении Плана по членству в НАТО Грузии и Украине, показывает, что нет никакой линейности в отношениях между бывшими противниками в «холодной войне» нет. Современное состояние наших отношений нельзя определить в каких-либо однозначных терминах. Но идеология конфликтности, тем не менее, набирает силу. Европа определяет себя как постмодернистский союз, полагая противостояние с Россией как модернистским государством зацикленном на своих сферах влияния, то есть типичным для XIX века. В Америке все более громко говорят, что грядет противостояние между демократиями, которым следует объединиться в Лигу и автократическими государствами, такими как Россия и Китай. Эти теории имеют под собой некоторое реальное основание. Россия не против того, чтобы вернулся «концерт держав» подобный тому, что существовал до Первой Мировой войны, а постмодернизм в политике ей малосимпатичен. Соперничество с теми демократическими странами, которые пытаются навязывать во всем мире свои образцы демократии для России неизбежно. Только если Америка и Европа видит в этом противостоянии грядущее отдаления друг от друга американского и российского миров, то для России оно парадоксальным образом шаг в сторону союзничества.

Теоретически первым шагом в этом направлении было бы высвобождение отношений с ведущими странами Европы и с Америкой от огромного количества факторов, которые его замутняют, мешают проявлению истинных интенций.

Усилиями восточноевропейских стран сужается поле для маневра

Самым бросающимся в глаза фактором мешающим прояснить потенциал возможного взаимодействия, а еще что еще важнее – взаимовосприятия между Россией и важнейшими западными державами, являются страны Восточной Европы.

В российско-американских отношениях это относится, прежде всего, к конфликту вокруг размещения элементов американской системы ПРО в Польше и Чехии. В ситуации, когда Америка еще не вполне осознает перспективы и возможности создания глобальной ПРО, еще рассматривает варианты и модели сотрудничества с другими заинтересованными странами, Польша и Чехия в очень значительной мере лишают ее свободы маневра. Америка понимает, что, возможно, система ПРО не даст ей гарантированной защиты от нападения, а в этом случае ей лучше в большей или меньшей мере сотрудничать с Россией. Поэтому на двусторонних консультациях между Америкой и Россией рассматривался, в частности, вопрос о возможности присутствия на американских объектах российских военных в качестве контролеров, призванных проследить за тем, чтобы объекты ПРО не использовались против России. Но Польша и Чехия сразу подняли голос, заявив, что не потерпят Российских солдат на своей территории, и максимум что они могут допустить, так это периодические проверки, что, по сути, бессмысленно и является непреодолимом препятствием на пути российско-американского сотрудничества. Особенные проблемы Америке, которая, искренне или нет, но пытается успокоить Россию, создает Польша. Если Чехия, высказываясь о назначении элементов системы ПРО на своей территории, придерживается официальной версии о том, что последняя нужна в целях противодействия «странам-изгоям», то Польша откровенно рассматривает американские ракеты, как оружие, которое должно защищать ее от России. В этих же целях она требует от Америки оснастить ее систему ПВО новейшими ракетами на сумму в 20 тысяч миллиардов долларов. Если Америка это сделает, то конфликт с Россией станет много более глубоким, поскольку она фактически подпишется под тем, что действует против нас. Такой декларативности Америке на данный момент не нужно. Тем более, что нельзя исключать, что она, еще могла бы пойти по пути сотрудничества с Россией, надежду на что дают двусторонние переговоры, которые, вопреки ожиданиям, продолжаются, хотя пока и с минимальным успехом. Но, по сути, в переговоры должны быть включены не две, а четыре стороны. Но Чехия, а в еще более значительной степени Польша не способны понять всю важность и огромную ответственности такого сотрудничества, более того, по своим корыстным причинам заинтересованы во враждебности российско-американских отношений. Последнее дает им ощущение собственной значимости, возможности вести торг относительно своих мелких интересов, а для Польши, которая воспринимает себя как реальный геополитический игрок, и возможность навязывать миру свои схемы отношений, вытекающие из ее истории и ее мессианского сознания. Таким образом, они бы перенесли на российско-американские отношения схему действия типичную для них в рамках отношений Россия-Евросоюз.

Что касается Евросоюза, то там сложилась откровенно скандальная ситуация, которая может привести к тому, что даже если долгожданные переговоры между ЕС и Россией о стратегическом партнерстве и начнутся (в чем нельзя быть уверенным даже за полчаса до встречи переговорщиков), то растянутся на долгие годы, а вероятно, и вовсе ни к чему не приведут. Новые члены делают ЕС практически недееспособным. Благодаря ним вокруг Евросоюза создаются мифы. Например, существует общая убежденность, что во внешней политике вообще, а в отношениях с Россией особенно, Евросоюз силен, когда действует сообща. На этом особо настаивают страны «новой Европы». Между тем во внешней политике вообще, а в отношениях с Россией в частности, Евросоюз еще не разу не действовал как единая сила. Нет ни единого примера. Точно так же Польша долгое время говорила, что ее проблемы с Россией легче разрешаются через Брюссель, хотя ни одна проблема российско-польских отношений через Брюссель решена не была. Но такие проблемы разрешились вскоре после того, как Польша снизошла, наконец, до использования традиционного формата двусторонних консультаций. Конфликт внутри Евросоюза нарастает, старые его члены хотят получить максимально широкий мандат Еврокомиссии на ведение переговоров с Россией с тем, чтобы проявлять максимальную гибкость и в результате достичь нового уровня сотрудничества, а новички, особенно те, кто ближе к северо-востоку, на самом деле вообще не хотят, чтобы такой договор был заключен. Чем обостренней и запутанней отношения европейских стран с Россией, тем больше ощущают свою значимость молодые члены ЕС, которые тут же стремятся начать формировать восточную политику Евросоюза. Имея по этому поводу поддержку широкого круга европейских СМИ, которые в отличие от дипломатов любят повторять миф о силе Евросоюза, который выступает в единстве.

Что касается самого ожидаемого договора о стратегическом партнерстве, то речь в настоящее время идет о фантоме. Предыдущее соглашение было заключено с принципиально другой Европой, которая существовала до расширение Евросоюза и которая желала сотрудничества с Россией. Больше такого договора не будет.

Хуже того, новички ЕС начинают совершать практические действия от имени Евросоюза. Так дипломаты Польши, Литвы, Словении и поддержавшей их Швеции отправились в Грузию с цель, как они провозгласили, стимулировать российско-грузинские переговоры. «Поездка министров иностранных дел из группы "ястребов" в Грузию к самопровозглашенной посреднической миссии вызвала в Брюсселе большую досаду. Ни Литва, ни Польша, ни Словения не обладают весом, достаточным для решения подобной задачи, недовольны европейские дипломаты. Шведский министр иностранных дел Карл Бильдт принял участие в этой акции из-за своих европейских амбиций. Он хочет стать преемником нынешнего главного европейского дипломата Хавьера Соланы и поэтому старается, чтобы восточноевропейские страны признали его человеком, жестко выступающим против России. Конечно, большие западноевропейские страны подобную политику не разделяют», - писала «Зюддойче Цайтунг».

Теоретические расхождения

Другой причиной причина обострения отношений России с Западным миром является то, что Россия не вписывается в ту картину мира, которую создали для себя страны Запада, как европейцы, так и американцы.

Сегодня на Западе говорят о том, что потерпела крушения теория, на которую западные демократии делали ставку, а именно, что везде и всегда по мере роста капитализма и либеральных тенденциях в экономике, в обществе развивается и демократия, причем речь идет о демократии европейского образца. Обращения России и Китая к капиталистическому укладу в свое время воспринималось, как начало конца исторического развития, поскольку предполагалось, что западная система ценностей безоговорочно побеждает во всем мире. Теперь Роберт Каган, советник кандидата в президенты от республиканцев Джона Маккейна, называет свою книгу «Возвращение истории и конец мечтаний». Наконец осознается, что в России и Китае складывается своя структура общества не соответствующая тому представлению о либерализме, которое господствует в Европе и Америке. С особым раздражением и особенно часто поминаются слова Сергея Лаврова, что «впервые за много лет на рынке идей создалась реальная конкурентная среда», в которой соревнуются различные «системы ценностей и модели развития». До сих пор спор между европейцами и американцами шел о том, следует ли при помощи силовых средств навязывать тем или иным обществам западную систему общественных взаимоотношений. Однако это был фактически спор о необходимом терпении по отношению к незападным обществам, которые со временем все равно придут к определенной модели демократии по той простой причине, что выберут наиболее конкурентоспособную систему экономических отношений. Из того, что посылка об экономической подоплеке политического либерализма неверна, следует вывод, который на Западе пока не делают, но когда-то должны сделать, о том, что их политика, нацеленная на планомерную помощь в реализации западных демократических ценностей в других странах, а именно это они воспринимают как свою основную внешнеполитическую миссию, по сути, зачастую не имеет онтологических оснований. Европейцам особенно неприятна такая мысль по отношению к России, которая худо-бедно, но воспринимается как часть европейской цивилизации, а значит, речь идет о неком внутреннем противоречии.

Для американцев с их привычкой к черно-белому восприятию мира такие комплексы чужды. Они готовы признать новое мировидение и вести свою внешнюю политику в соответствие с ним, но уж слишком прямолинейно. Джон Маккейн провозгласил новую модель мироустройства: создание «Лиги демократий», этакого «концерта демократических держав», куда, по его мнению, смогут войти около 130 стран мира, и которая фактически должна будет заменить собой ООН. Разумеется, без России и Китая. Вопрос тут не только в том, что непонятно, как без двух последних стран он, став президентом, собирается разрешать наиболее болезненные мировые проблемы и кризисы. Проблема в том, что реальный мир в эту схему совершенно не вписывается. Уже сегодня говорят о том, что некоторые из крупных европейских стран, для которых Россия важна в качестве партнера, вряд ли согласятся с маккейновской моделью. Не говоря уже о неевропейских странах. Так одним из столпов лиги демократий, по Маккейну, является Индия. Но последняя, как показала недавняя встреча в Екатеринбурге министров иностранных дел России, Китая и Индии, настойчиво стремиться присоединится к Шанхайской организации сотрудничества, а Россия и Китай, которые ранее не торопились расширять формат организации, теперь готовы присоединение Индии поддержать. Таким образом, в противовес маккейновской схеме, абсолютно умозрительной, может сложиться мощный альянс стран этой схеме противостоящих. Дело ведь не в том, что у России, Китая и Индии имеется различная система внутреннего управления обществом, а в том, что у этих трех мировых гигантов есть общие геополитические интересы и видение своих внешнеполитических задач, как в мире (Китай и Индия только что поддержали Россию в ее стремлении пересмотреть статус Косово), так и в регионах, на которые простираются их сферы влияния.

Последнее, в свою очередь, является проблемой для сегодняшней западной политологии, особенно европейской. Единонаправленность развития мира, его поступательное движение в сторону принятия европейских ценностей – так видят картину мира европейцы и как симулируют, что видят так, американцы. А это ведет к выводу, что суверенная, а, следовательно, разнонаправленная, внешняя политика должна сходить на нет, а вместе с ней ее атрибуты, такие как понятие сферы влияния. Поэтому стремления закрепить их закрепить, свойственное и России, и Китаю воспринимается как нечто нелегитимное, более того, как что-то притворное. Некоторые европейцы всерьез не понимают стремление России противодействовать вступлению Украины и Грузии в НАТО, уверяя, что это укрепит в этих странах демократию и, следовательно, не может быть не выгодно для России, которая в результате будет иметь демократических соседей.

В рамках данного мировидения говорить о меркантильных основаниях внешней политики Соединенных Штатов Америки выглядит дурным тоном, обсуждаются обычно ее идеальные составляющие. Даже в большей мере, чем касательно европейских стран. Так, энергетическая политика европейцев обсуждается и является предметом противоборства и дискуссий, но в европейские политики и европейская пресса редко упоминает о американской энергетической политике. Затрагивается разве что тема перехода Америки на использование биотоплива, но эта тема развивается в идеальном ключе, как стремление к сохранению экологической среды, то есть как тема, относящаяся к разряду ценностных.

Именно идеальный взгляд на внешнюю политику ведет к тому, что формируется постмодернистский подход к модели функционирования Евросоюза. В этом ключе воспринимается и передача ряда государственных функций органам ЕС. Однако следует заметить, что на практике европейцы, как «старые», так и «новые» по своему психологическому складу, несмотря на ЕС, обычно ограничивают свой взгляд на мир национальными интересами. Европа это сложный конгломерат национально ограниченных народов, понявших евроинтеграцию тоже как свой национальный интерес. Однако постмодернистская идея весьма актуальна в ментальном плане, что порой приводит к дисфункциям западного сообщества, когда даже Америка принимает ментальные конструкты за чистую монету.

Особенно отчетливо это выразилось на апрельском саммите НАТО.

В недалеком прошлом Америка внушала европейским странам, что статус Косово является «домашним» европейским делом. Постепенно и незаметно это «европейское дело» стало трансформироваться из нечто, что произвела на свет и выпестовала Европа, в совсем другое нечто, которое, однако, должно было быть осуществлено руками европейцев. Америка посредством своей провокации добилась погружения Евросоюза в определенную прострацию, но не подумала, что европейцы в настоящее время существуют как бы в нескольких измерениях. За небольшим исключением европейские страны одновременно состоят в Евросоюзе и НАТО. Примечательно здесь то, что близкий состав двух этих организаций в политической жизни на удивление мало актуален. Организации общаются между собой чуть ли не посредством специального чиновничьего аппарата, как два международных союза, состоящих из разных стран. Как правило, это выглядит странным психологическим сдвигом, но порой дает возможность европейцам выживать в сложных ситуациях. В связи с Косово провокации подвергся Евросоюз. Но как выяснилось, те же самые страны в качестве европейских членов НАТО урок усвоили и ответили на него мгновенным ростом европейского самосознания. Таким образом, прием новых членов НАТО на европейской территории странами «старой Европы» стал рассматриваться как домашний европейский вопрос, решать который должна Европа. Произошло небывалое: на саммите глав государств «старая Европа» спокойно, без колебаний и истеричности, с полным сознанием своего права отвергла то, на чем агрессивно настаивала Америка. «Старая Европа» поступила так, словно она не признает лидирующее положение Америки. После саммита НАТО Николя Саркози, как сообщает «Паризьен», так прокомментировал его итоги: «Это исторический момент. Никогда еще на саммите НАТО не отклонялась просьба американского президента».

Поскольку идеальная схема Евросоюза плохо коррелирует с интенциями России, то дисфункции данной схемы зачастую нам весьма выгодна, поскольку в результате их мифологическое наслоение в европейской политике на определенный момент исчезает и проявляется политическая линия конкретных европейских стран, проявляются их национальные интересы, которые нередко отвечают нашим интересам. Кроме того, эти дмсфункции вселяют уверенность, что Запад отныне никогда не выступит по отношению к России как единое целое. И даже если Джон Маккейн станет президентом Соединенных Штатов, идея Лиги демократий останется неосуществленной.

Тем не менее, даже оставаясь идеей, она способствует росту противостояния в мире. В частности, она внушает лидерам восточноевропейских стран, что и на «их улице будет праздник», сложится глобальная политическая система, направленная на сдерживание России, чего они хотят, но не могут добиться от Евросоюза. Даже если еще долгое время Договор о стратегическом сотрудничестве с Европой не будет подписан, отношения с такими странами как Германия, Италия, Испания, Франция будет идти по нарастающей. Не исключено и потепление в отношениях с Великобританией по причине активности экономических связей. Для России же важны именно отношения с крупными странами Западной Европу, поскольку они способны инвестировать в нашу экономику и способствовать модернизации российской промышленности.